МУЗЫКАНТ И ОФИЦЕР   Н. В. Самохвалова

Имя этого человека мало что говорит нашему современнику. В лучшем случае вспомнят его как автора гимна «Боже, царя храни». А между тем русский музыкант Алексей Федорович Львов много и плодотворно трудился во славу отечественного искусства.

Алексей Федорович – представитель старинной, весьма многочисленной семьи Львовых. Существует несколько родов этой фамилии самого различного происхождения, в том числе и княжеского. Начало ветви, к которой относится герой этого очерка, дал некий Марк Демидович, приехавший в начале XV века из Литвы в Тверь к великому князю Ивану Михайловичу¹.

Алексей Федорович Львов родился 25 мая (5 мая) 1798 года² в имении Фалль близ Ревеля. Он был третьим из десяти детей от первого брака Федора Петровича Львова и Надежды Ильиничны Березиной³. Алексей Федорович оставил «Записки», субъективные, как все воспоминания, излишне, может быть, сентиментальные, а порой и переслащенные в изображении членов царской семьи. Иногда автор явно путается в датах, но надо учитывать, что писал он их не для печати, на протяжении ряда лет, будучи уже немолодым человеком, когда некоторые детали и их хронология могли стереться из памяти. «Записки», тем не менее, являются достаточно добросовестным источником для изучения жизненного пути Львова. Они позволяют оживить суховатые биографические сведения.

Отец Алексея Федоровича – Федор Петрович – литератор и впоследствии директор придворной певческой капеллы был тонким ценителем музыки. Он обладал большой коллекцией нот и редких музыкальных инструментов. Львов-старший, сам «страстно любя музыку … видел решительный талант к сему искусству» у сына, всячески поощрял и развивал его. Хотя начало службы Львова-младшего не предвещало, казалось, карьеры музыканта: юный Алексей поступает в институт корпуса инженеров путей сообщения и заканчивает его в 1818 году «первым воспитанником». Это обстоятельство на несколько лет определило его судьбу – Александр I распорядился офицера, имя которого будет выбито золотыми буквами на доске в институте, отправить в Новгородскую губернию на военные поселения.

Восемь лет прослужил А. Ф. Львов под началом всесильного временщика А. А. Аракчеева и «был употреблен для построения искусственных работ, мостов, стропил, экзерциргаузов»⁴. Это явилось хорошей школой жизни для чувствительного, ранимого юноши. Строительство велось сезонно – с весны до ноября. Бремя тяжкого подневольного труда лежало на солдатах, но производители работ обязаны были находиться при них неотлучно. Распорядок дня был изнуряющим, за гранью человеческих возможностей: с 3-х утра до полудня и с часу дня до 9 часов вечера. Выходной полагался лишь один – по воскресеньям. Однако суровые армейские будни не притупили у молодого офицера чувства прекрасного и желания заниматься музыкой. Постоянной спутницей Львова была скрипка, на которой в часы досуга он играл; иногда даже засыпал со скрипкой в руках.

Дальнейшая служба долгие годы была связана с ведомством III отделения собственной его императорского величества канцелярии – Алексей Федорович определяется (в чине капитана) старшим адъютантом шефа корпуса жандармов. Львову очень пригодился многообразный опыт, приобретенный им еще во время службы на военных поселениях, канцелярский в том числе. А. Х. Бенкендорф часто использовал своего грамотного подчиненного и в качестве секретаря. На Львова была возложена почти вся огромная переписка, т. к. его сослуживцы «были люди неопытные и весьма по части письменной необразованные». Перед начальником Алексею Федоровичу довелось продемонстрировать также незаурядное инженерное мастерство. На своей родине – в поместье А. Х. Бенкендорфа Фалль А. Ф. Львов построил через реку мост оригинальной конструкции. Николай I, увидев его, сказал: «Это Львов свой смычок перекинул с берега на берег»⁵.

Алексей Федорович – участник Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. С этого времени, будучи замечен царем, он получает приказ находиться в царcкой свите «для производства дел, до вояжей относящихся» и сопутствует императору Николаю I во всех его путешествиях по России и за границу⁶. Несколько лет Львов совмещает должности управляющего делами главной императорской квартиры и императорского конвоя, а также секретаря канцелярии шефа жандармов. Конвой представлял собой зрелище довольно экзотическое: он состоял из горцев разной национальности и русских казаков. Такой «интернационал» объяснялся желанием царя сблизить народы. 3 г. А. Ф. Львов возведен в чин генерал-майора и назначен в свиту императора. Затем он был пожалован в обер-гофмейстеры с оставлением в должности сенатора.

Все это время Алексей Федорович не прекращает занятий музыкой. Сам он признается в воспоминаниях: «музыка отворила мне многие двери, даже в доме царском; музыке я обязан снисхождением многих».

После смерти отца А. Ф. Львов в 1837 г. назначается директором придворной певческой капеллы и исполняет эту должность бессменно до 1861 г. Отнимавшие много времени придворная жизнь и служба не мешали, тем не менее, Алексею Федоровичу быть серьезным композитором, музыкантом, скрипачом.

А. Ф. Львов написал много музыкальных церковных произведений: 5 духовных концертов, более 20 номеров разных духовных сочинений и т. д. Он проделал поистине гигантский труд: положил на ноты все духовные музыкальные произведения, исполнявшиеся в придворных церквах при различных богослужениях во весь круг года. Львов обратил внимание на разницу при хоровом исполнении одних и тех же напевов. Это происходило оттого, что ноты были написаны для одного голоса – альта, остальные же 3 голоса (сопрано, тенор, бас), входящие в состав полного, четырехголосного хора, по необходимости пелись произвольно. Чтобы прекратить этот произвол, Алексей Федорович положил простой церковный напев в четырехголосную гармонию всего Обихода, применяемого в придворных церквах, который составил 2 больших тома и краткий Ирмологий в одной части.

Львов переработал «Stabat Mater» Д. Перголези на полный оркестр с хором. При исполнении этой оратории в пользу вдов и сирот артистов в Петербурге собрали «значительную сумму», проценты с которой еще долгое время раздавались нуждающимся.

Алексей Федорович – автор опер: «Ундина», «Бианка», «Староста Борис Петрович, эпизод 1812 года», оперетты «Варвара». Во время представления «Бианки» в Петербурге главные партии исполнили европейские знаменитости: П. Виардо, Д. Рубини и А. Тамбурини. В память о таком созвездии артистов Карлом Брюлловым по заказу Львова была написана картина, изображающая известных певцов в сцене из этой оперы. Однако в целом оперы большого успеха не имели и со временем забылись. Зато всеобщую славу снискал его знаменитый гимн «Боже, царя храни» на слова В. А. Жуковского.

Царь, «скучая слушать музыку английскую», весьма сожалел о том, что Россия не имела своего национального гимна. Львов так описывает историю его создания: «Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа от ученого до невежи. Все эти условия меня пугали, и я ничего написать не мог. В один вечер, возвратясь домой поздно, я сел к столу, и в несколько минут гимн был написан»⁷. Царь, прослушав гимн, приказал 25 декабря 1833 (6 января 1834) года играть его во всех залах Зимнего дворца. После этого исполнения музыка разнеслась по всем полкам, по всей России. Страна, наконец, обрела свой гимн.

Николай I в знак благодарности подарил композитору табакерку, украшенную бриллиантами, а в 1847 году был утвержден герб Львовых с девизом «Боже, царя храни».

Как русского музыканта и гражданина Алексея Федоровича беспокоила традиция засилия на родине иностранных исполнителей музыки. Зарубежные артисты, работавшие в России, заключали с театральной дирекцией контракт, дающий им право получать за 10 лет службы пенсион, распространявшийся на их жен и детей, даже если те жили за границей. Это привлекало в Россию «бездну артистов всех стран Европы» и принимали их зачастую по протекции. Иностранцы дорого стоили государству: ежегодно за границу уплывали большие денежные суммы. В это же самое время музыкально одаренные соотечественники, будучи невостребованными, по замечанию автора «Записок», «принуждены искать непозволительных средств для своего существования и нередко от безнравственности пропадают»⁸.

Для изменения такого сложившегося порядка, при певческой капелле Львовым был учрежден класс инструментальной музыки. За свой счет он выписал для него инструменты и ноты. Этот класс просуществовал пять лет, благополучно «ковал» национальные кадры и был закрыт из-за придворных интриг. Только спустя 11 лет его удалось восстановить.

Дважды Львов успешно концертировал за рубежом. Его игра на скрипке поразила Роберта Шумана и после одного из выступлений Алексея Федоровича в Лейпциге он написал: «Если в России играют так, как господин Львов, то всем нам надо ехать в Россию не учить, а учиться»⁹.

0 г. будучи в Варшаве, Алексей Федорович стал свидетелем исполнительского мастерства Д. Паганини. «Игра Паганини, имевшего репутацию первого скрипача в мире, не сделала на меня ожидаемого впечатления, – читаем мы в воспоминаниях Львова, – но вместе с тем я был до крайности удивлен неслыханными трудностями, которые он делал с неимоверною чис

тотой и верностию, скрипка его представляла то флейту, то гитару, то наконец … уток, гусей, ослов, свиней …»¹⁰

Во время поездок за границу А. Ф. Львов познакомился с Д. Мейербером, Я. Мендельсоном, Ф. Листом и другими выдающимися композиторами.

Алексей Федорович был почетным членом Сесильской академии в Риме и академии пения в Берлине, почетным композитором Болонской академии. Удостоен звания профессора и капельмейстера Флорентийской академии изящных искусств. Перу Львова принадлежат труды по теории музыки. В судьбе Алексея Федоровича теснейшим образом переплелись музыка, военная служба и придворная. Музыкальные достижения не остались без внимания. Отмечен Львов был и как офицер. В разное время и за разные заслуги он был награжден российскими орденами: Св. Анны и Св. Станислава 1-й степени, Св. Георгия 4-го класса, Св. Владимира 3-й и 4-й степени с бантом; иностранными: Меча с бриллиантовыми украшениями (Швеция), Св. Иоанна Иерусалимского и Красного орла 3-го класса (Пруссия), Св. Леопольда (Австрия), Св. Михаила (Бавария), Короны (Вюртемберг), Белого сокола 2-й степени (Веймар), Льва и Солнца 2-й степени с бриллиантами (Персия)¹¹.

Женившись на дочери крупного саратовского землевладельца Прасковье Агеевне Абаза, А. Ф. Львов стал саратовским помещиком. За невестой Алексей Федорович получил в приданое 763 души крестьян в Балашовском уезде. За самим Львовым числилось всего 82 души крепостных крестьян в Рузском уезде Московской губернии. Свадьба состоялась 6 (18) ноября 1838 года¹². Посаженными отцом и матерью были император Николай I и графиня Бенкендорф. Николай I был крестным отцом детей Львовых: Федора – в 1842 году, Прасковьи – в 1844 году и Александры – в 1846 году¹³.

Во владение имением жены А. Ф. Львов вступил, впрочем, не сразу. Лето семья Львовых проводила чаще всего в Царском Селе и Петергофе. Лишь осенью 1850 года Алексей Федорович «решился проситься в отпуск, наконец, после 12 лет, принять в свое распоряжение имение … в Саратовской губернии». Царь отпустил его на 6 недель. 1 году Прасковья Агеевна подала прошение в Саратовское дворянское собрание о причислении всей семьи к саратовскому дворянству, т. к. ее имение находилось в селе Андреевка Балашовского уезда. Дело протянулось на долгие годы и только 10 августа 1859 года указом Правительствующего сената по департаменту герольдии род Алексея Федоровича и Прасковьи Агеевны Львовых был внесен во вторую часть дворянской родословной книги¹⁴. Предвосхищая реформу 1861 года, А. Ф. Львов писал: «Освобождение крестьян от рабства есть дело великое, богоугодное дело, которое возбудит в людях понятие самобытности, разовьет способности каждого и стремление ко всему полезному, одним словом, совершение этого дела было бы для России величайшим благом. Но с чего начать? С того, что отдать, т. е. подарить крестьянам в вечное и потомственное владение их усадебные земли со всеми на них строениями»¹⁵.

Развивая свою мысль дальше, Алексей Федорович решил воплотить ее в жизнь в своих имениях в Саратовской и Московской губерниях. В Саратовской губернии Львов владел 850 душами и 9673 десятинами земли (в том числе под крестьянскими усадьбами 145 десятин) и в Московской губернии за ним числилось 65 душ и 801 десятина земли (из них под усадьбами крестьян – 12 десятин).

Земля, по замыслу Львова, переходит в собственность крестьян, но при двух условиях: «1) чтобы они не имели права продавать или отдавать внаймы этой земли людям посторонним, и 2) отнюдь и ни в каком виде не заводили бы кабаков или харчевен и всякого другого способа продавать крепкие напитки. … По истечении же 2-х или более лет, если мы увидим, что ожидания наши совершились, тогда с дозволения правительства мы освободим их от крепостного состояния»¹⁶.

Это было за два года до крестьянской реформы. Начать свою «реформу» местного масштаба Львовы решили с небольшого имения Костино в Московской губернии. Оправдал ли себя этот жест доброй воли прогрессивных помещиков и удалось ли им начать наделение крестьян землей до 1861 г., воспоминания ответа не дают. Но этот факт интересен как еще одна деталь к характеристике облика автора «Записок».

Последние годы своей жизни Алексей Федорович страдал прогрессирующим расстройством слуха (результат его давнего падения с лошади), из-за которого врачи запретили ему заниматься любимым искусством.

Умер А. Ф. Львов 16 (28) декабря 1870 г. в своем имении Романи, недалеко от города Ковно и был похоронен в соседнем Пожайском монастыре.

 

  ¹ Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб., 1886. Т. 1. .

² В воспоминаниях Львов приводит именно эту дату рождения. В большинстве литературы о нем указывается 1799 г.

³ Овдовев, Федор Петрович женился вторично на своей племяннице Елизавете Николаевне Львовой, от брака с которой родилось еще 6 детей.

⁴ Записки Алексея Федоровича Львова // Русский архив. 1884. № 4. .

⁵ Рассказы, заметки и анекдоты из записок Елизаветы Николаевны Львовой // Русская старина. 1880. № 3. .

⁶ Записки … № 4. .

 

⁷ Записки … № 4. .

⁸ Записки … № 5. .

⁹ Е. Н. Львова. Русские мемуары. М., 1988. .

¹⁰ Записки … № 4. .

¹¹ ГАСО, ф. 19, оп. 1, д. 1240, л. 4– 15.

¹² В «Записках» Алексей Федорович ошибочно указывает 1839 год. Однако в метрическом свидетельстве обозначена другая дата — 6 ноября 1838 года. (См.: ГАСО, оп. 1, д. 1240, л. 22)

¹³ ГАСО, ф. 19, оп. 1, д. 1240, л. 18; д. 1996, л. 1.

¹⁴ ГАСО, оп. 1, д. 1996, л. 1.

¹⁵ Записки … № 5. .

¹⁶ Там же.

поместье, в селе Андреевке. Книги были перевезены в г. Балашов, а ноты в 1923 г. переданы в Саратовскую консерваторию¹⁷.

Композиторы и музыковеды Саратова: библиографический справочник. Саратов, 1982. .